Дагович, Татьяна — различия между версиями

Текущая версия на 00:35, 11 сентября 2012

Татьяна Дагович

Татьяна Дагович – российский автор, обладательница международной литературной премии «Рукопись года» в номинации «Оригинальная идея» за роман «Ячейка 402».

Краткая биография

Татьяна родилась и выросла на Украине, в Днепропетровске. С 2004 года живет в Германии, в небольшом вестфальском городке. Филолог, философ, преподаватель и научный ассистент, кроме того — жена и мама.

Интервью

Специально для для Womanwiki.ru подготовила Марина Тумовская (далее - М.Т.)

М.Т.: Татьяна, для Вас стало неожиданностью, что роман «Ячейка 402» стал единственным призером международной литературной премии «Рукопись года» и получил звание «Оригинальная идея»?

Т.Д.: Роман «Ячейка 402» получил главный приз в номинации «Оригинальная идея», но конечно же не был единственным призёром. В 2010 году отметили многих авторов — Элю Хакимову, Александра Мазина, Наринэ Абгарян, Наталью Лебедеву, Лару Галль и других. До сих пор жалею, что не смогла присутствовать на церемонии и лично познакомиться с авторами и командой «Астрели-СПб». А сама номинация меня развеселила — «оригинальные идеи» или «оригинальный подход» часто упоминали в рецензиях на мои философские работы — как в позитивном, так и в негативном плане.

Обложка романа "Ячейка 402"

М.Т.: В своей книге «Гости Норы» Вы доказываете мысль, вызванную когда-то Кеном Кизи: «Мы не может думать, что мир за ветровым стеклом «мустанга» более богат, свят или просто вменяем, нежели мир за блеклыми голубыми глазами «сумасшедшего»? Вся Ваша книга подтверждение этому — сколько величия и красоты в мире Норы и насколько скудна, эмоционально бессодержательна жизнь Николая.

Т.Д.: Отчасти это так — но отчасти. Мир Норы по-своему беден: богатые ткани завешивают серые стены, а в окнах нельзя увидеть ни неба, ни деревьев — только новые окна. Внутренний мир любого человека богат — но без общения с миром внешним он превращается в тюрьму. Мир Николая — наоборот, мир внешнего, мир людей, забывших, что у них внутри есть что-то, кроме желудка — ну хотя бы индивидуальная психика. Путь Николая — не только путь к Норе, но и путь к самому себе. Возможно, вместе у них получится обрести равновесие между внешним и внутренним. После эпилога.

М.Т.: Многим людям, даже тем, у кого нет так называемых «диагностированных отклонений», сложно жить по модели, которую предлагает общество. Они постоянно «выбиваются» из общей «шеренги», «делают глупости», «не хотят или не могут одуматься», принять так называемые «правила игры». Их считают ненормальными или неудачниками, теми, кто не желает подчиниться и «взять себя в руки». Особенно тяжело приходится женщинам, которые должны миру, обществу, семье гораздо больше, чем мужчины (родить и воспитать детей, организовывать быт). Как Вы оцениваете эту проблему? Что делать тем, кто не вписывается ни в какие рамки, не чувствует себя счастливым, живя по предложенным образцам?

Обложка сборника "Хохочущие куклы"

Т.Д.: Я думаю, никого не должна мучить совесть, если он выбирает свой собственный путь — разумеется, если этот путь НЕ означает страдания для других людей. Окружающие рано или поздно смиряются, на костёр в последние годы не отправляют. Но самый сложный конфликт — конфликт внутренний, ведь нормы и модели общества, в котором мы живём с рождения, впитываются в кровь. Не так печально считаться неудачником, как считать самого себя неудачником.

«Вечный долг женщины» — тоже эхо вековых традиций воспитания девочек, и даже если мы размахиваем флагами феминизма, это эхо звучит в нас и будет звучать ещё многие десятилетия. Но, мне кажется, настоящий наш долг — попытаться сохранить хотя бы внутреннюю свободу, если свобода действий невозможна. Может быть, это даже долг перед детьми: разочарованная, живущая по чужим рецептам мать невольно программирует сына или дочь на несчастливую жизнь.

М.Т.: Кто Ваши любимые писатели? Кто оказал влияние на Ваше творчество?

Т.Д.: Особенно близок всегда был Франц Кафка. Полный список составить невозможно — я с детства много читала, и каждая книга оставила след. Сейчас мне самой трудно разобраться в этих следах, можно просто назвать некоторые (но не все) важные для меня имена, не соблюдая ни хронологии, ни географии: Борхес, Беккет (Сэмюэл), Платонов, Маркес, Чехов, Лагерквист, Петрушевская, Достоевский, Ле Клезио, Нарбикова, Гессе... И всё-таки что-то противится в душе такому списку — каждая книга каждого автора — вселенная, каждая достойна быть единственной в отдельном списке.

Кроме того, очень люблю «первородную» литературу: мифы, эпос, сказки и предания разных народов.

М.Т.: Вы занимаетесь изучением философии? Чьи взгляды Вам наиболее близки?

Т.Д.: Как ни странно, сразу приходит на ум не философ, а основатель аналитической психологии Карл Густав Юнг. Разумеется, есть любимцы и в своей области: Кант, Хайдеггер, Поппер. С особым удовольствием занималась диалогами Платона, но не могу сказать, что его взгляды мне близки. Скорее во мне побеждал человек литературы: какой океан фантазии, какие смелые мысли!